Фестиваль "Музыкальные ландшафты". 35 лет ансамблю Марка Пекарского.

[музыка для ударных инструментов]

Начало в 20.00

Вход: 400 руб., студентам: 300 руб.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ КОНЦЕРТ

1-е отделение

Сергей Прокофьев-Марк Пекарский. ДЖУЛЬЕТТА-БАРЫШНЯ
Народные мелодии в инструментовке М. Пекарского:

АВСТРИЙСКАЯ МЕЛОДИЯ
АМЕРИКАНСКАЯ МЕЛОДИЯ
ИТАЛЬЯНСКАЯ МЕЛОДИЯ
МЕКСИКАНСКАЯ МЕЛОДИЯ
НЕГРИТЯНСКАЯ МЕЛОДИЯ
ФРАНЦУЗСКАЯ МЕЛОДИЯ
АНГЛИЙСКАЯ МЕЛОДИЯ

Владимир Мартынов. АКЦИЯ

2-е отделение

Йоганн Штраус — Йозеф Штраус (1827-70). ПИЦЦИКАТО-ПОЛЬКА в инструментовке М. Пекарского

Франц Шуберт (1797-1828). МУЗЫКАЛЬНЫЙ МОМЕНТ № 3 оп. 94

Йоганн Штраус (1825-99). ПЕРСИДСКИЙ МАРШ ор. 289 в инструментовке М. Пекарского

Марк Пекарский. ТАНГО для ансамбля ударных (1995) /5’/

/программа будет расширена и, может бытть, слегка изменена/

«Фабрика шедевров»

Бога ради, не сочтите меня нескромным самовлюблённым Нарцисом, — просто я собираюсь здесь опубликовать как бы, на самом деле типа — да? — типа отчёта о проделанной работе.

Да чего, собственно, скромничать-то! Ведь чёрным по-белому написано: «Может ли музыка для ударных удерживать внимание зрителей в течение целого вечера? — Может, если речь идет о такой блестящей группе, как московский ансамбль Марка Пекарского». Где написано такое? В Berliner Morgenpost.

А другая газета, Tagesspiegel, назвала Ансамбль «катализатором творчества советских композиторов и признала его «восточным конкурентом» Les Percussions de Strasbourg — самого
известного ансамбля ударных в Европе.
«Сравнение их со знаменитыми “Les Percussions de Strasbourg” не является преувеличением», — писала швейцарская Neue Züriche Zeutung. — «Невероятная точность и сыгранность, непринуждённое обращение с поистине бесчисленным инструментарием, а также способность к стилистическому перевоплощению! Понятно, почему
русские композиторы с удовольствием работают с Ансамблем Пекарского».

Недостаточно? Извольте:
«Вы думали, что существуют четыре элемента музыки, не так ли? Мелодия, гармония, ритм и тембр? Неверно! Их пять, что наглядно показал Марк Пекарский. — Добавьте театр!», —ставит «печать качества» шотландская Glasgow Gerald.

Что до меня, Марка Пекарского, то я-то понимаю, что никакие успехи не были бы возможны без преданной любви к Ансамблю нескольких поколений русских композиторов. Мы отвечаем им взаимностью.

*

Как всё это началось?

Однажды я был зван на прослушивание некоторых звуков, а также на разглядывание некоторых нотных знаков в святая святых, домой к самому Эдисонгу Денисову — «Марк, называйте
меня просто Эдиком». Помню голос Кэти Бербериан, помню игру французского ударника Бориса Виноградова в Кругах Берио. «Что же здесь непонятного, Марк? Такая простая, ясная музыка».

Совершенно не помню ни одного звука из Иво Малеца (я их и сейчас, — каюсь, не могу расслышать),
но зато помню острое чувство от совершенно непонятной и прекрасной манеры игры Сграсбурских ударников и тут же рождённое где-то в глубине моих внутренностей понятие, от которого (не смейтесь!) глаза увлажнились: КУЛЬТУРА ЗВУКА.

Ах, Эдисон Васильевич! Зачем совращали Вы меня музыкой Берио, зачем соблазняли изысканными звучаниями Страсбургского ансамбля? А Вы, товарищ князь? Зачем тогда, на Павелецком вокзале после моего рассказа о слышанном у Денисова Вы сказали мне: «Товарищ Пекарский, очень скоро здесь, в России Вы создадите ансамбль ударных инструментов!» Что же Вы наделали, г-н Денисов, что же Вы натворили, г-н Волконский! Ведь только из-за Вас я влип в эту историю, которая
называется Ансамбль ударных инструментов Марка Пекарского!

А что происходило в то время с ударно-ансамблевым делом до того в нашем Отечестве? А ничего такого и не происходило. Вернее, к 6 декабря 1976 года, — то есть почти ровно 35 лет тому назад — когда в Московском Доме учёных состоялся наш первый концерт, мне были известны всего лишь
два ударных опуса. Дмитрий Дмитриевич в 1928 году разразился Антрактом к 3 картине I действия оперы Нос, написанным исключительно для ударных. Сергей же Сергеевич в 1934 году необыкновенно удачно «растревожился» с помощью четырёх ударников в музыке к спектаклю театра Таирова Египетские ночи (сцена Тревоги).

Поиски современных российских сочинителей оказались довольно удачными: специально для этого концерта В. Артёмов, тогда ещё вполне доступный для простых смертных, написал сонату Тотем — первое, по сути, в нашей стране серьёзное сочинение для ансамбля ударных.

С того памятного декабрьского вечера наша «потребительская корзина» заметно потяжелела и насчитывает сегодня уже около двухсот опусов.

Свои взносы с разной степенью результативности сделали такие маститые спонсоры, как Губайдулина (9 шт.), Денисов (5 шт.), Шнитке (3 шт.) и т. д.

Но это было позже, а тогда, в 1976 году, музыки явно не хватало, и приходилось думать о систематически работающей фабрике шедевров, где композиторы да композиторки занимались бы своим многотрудным делом. Время для этого было подходящее: вокруг петушились уже довольно
серьёзные особи, вполне готовые к производительству, взволнованно поглядывавшие по сторонам в ожидании своего часа. Достаточно вспомнить объёмные полотна Владимира Мартынова (Pekarsky-Percussion-Book в четырёх частях) и изысканнные «мелочи» Александра Раскатова.

Некоторые члены Союза композиторов в процессе «высиживания» своих творений придумывали для них имена, в которых каким-то образом упоминался директор фабрики шедевров: Ave Marcus (Суслин), Ре-Маркус (Павленко), Музыка для клавесина и ударных из коллекции Марка Пекарского (Губайдулина), MARCatissimo — Пекарснейшему из Перкуснейших (Раскатов), День рождения-Марка Пекарского (Вустин), Лик шестирукого Марка (Екимовский), Марко-космос (Соколов), краМП
(Николай Попов), Percato molto (Игорь Куфалиди).
Всё это они делали, конечно, из чистейшего подхалимажа, — чтобы их играли в Ансамбле
Пекарского как можно чаще... и, конечно, своего добивались.

И как же просто и доступно, буквально в двух понятных каждому словах, умеют некоторые из них обнажить смысл звучащего: «Чем человек ощущает образ, вкус, запах, звуки и любовные прикосновения, тем он и распознаёт. Что же остается здесь? Поистине, это — То» (Мартынов —
Обретение абсолютно прекрасного звука).

И потом наши инструменты... Это же не какие-нибудь вдоль и поперёк изученные фортепиано или скрипка. Какой же нужно обладать силой самоотречения, чтобы взять большой барабан и посвятить ему ни много, ни мало двадцать лет своей творческой жизни! Таков Вустин.

А что сегодня? Всё, как обычно: дела идут, контора пишет, а касса деньги выдаёт, — то есть. композиторская мысль не оскудевает, а компьютеры едва за ней поспевают. Портфель наш полон, правда шедевров в нём, как и должно быть, значительно меньше общего числа сочинений,
так что — вперёд и с песнями, обожаемые дамы и уважаемые господа композиторы, а уж мы отстучим по первому разряду!

Напоследок — давно назревший вопрос: каков критерий отбора репертуара в Ансамбле Марка Пекарского? Не скрою, что способ оценки, найденный мною, универсален и стопроцентно точен. Без чувства ложной скромности скажу, что мне удалось освободить его от вкусовщины и
личных пристрастий.

Этот критерий наиболее объективен из всех, ранее известных мне:

ЭТО МОЙ СОБСТВЕННЫЙ ВКУС

Марк Пекарский